«Неформальный арбитраж» или третейский суд – это альтернативный государственному суду орган, созданный с целью разрешения коммерческих споров и позволяющий сторонам сохранить конфиденциальность, сэкономить время (решение вступает в силу немедленно, не подлежит обжалованию в апелляции, кассации и надзоре), а также предоставляет право выбора арбитра.

Третейское разбирательство – это, по сути, квазисудебный процесс, во многом скопированный с традиционного судопроизводства, только более свободный и гибкий.

Но у медали две стороны – и в России негативные проявления вышеназванных «достоинств» третейского суда отчетливо прослеживаются. Конфиденциальность оборачивается возможностью скрытого вынесения несправедливых решений, свобода в выборе судей приводит к привлечению к разбирательствам недобросовестных арбитров, окончательность решения и невозможность пересмотра дела по существу осложняет оспаривание даже при наличии явных и довольно грубых нарушений.

Так, в результате решения коммерческого спора в третейском суде могут нарушаться, как права сторон, так и права «посторонних» лиц, не принимающих участия в третейском разбирательстве и не связанных конкретным третейским соглашением.

Захват активов через третейский суд

На первый взгляд, неформальный арбитраж и банкротство никак не пересекаются. Законодательство России запрещает третейским судам рассматривать дел о несостоятельности (п. 1 ст. 33 АПК РФ, п. 3 ст. 33 ФЗ «О несостоятельности...»). Но это не мешает использовать третейские суды в мошеннических схемах и опосредованно влиять на ход банкротства.

Недобросовестные должники с целью получить контроль над процедурой несостоятельности и завладеть основными активами, заручившись поддержкой большинства голосов на Собрании кредиторов, заранее создают поддельную кредиторскую задолженность перед подконтрольными лицами и просуживают ее в третейском суде.

Дружественные должнику кредиторы первыми инициируют «управляемое» банкротство либо включаются в реестр и с большим процентом долга получают большие права, а судьба конкурсной массы становится предопределенной. Права «настоящих» кредиторов нарушаются, и вся «правовая загвоздка» в том, что добиться впоследствии пересмотра по существу решений третейского суда невозможно.

Практика

В целом суды выражают настороженное отношение к любым, в том числе, третейским, решениям, вынесенным непосредственно на пороге банкротства. Но попытки «внедрения» в реестр фиктивного долга довольно распространены и, как показывает практика, бывают успешными (определения АС Санкт-Петербурга и Ленобласти от 11 января 2010 года по делу N А56-70676/2009/31 и от 1 сентября 2011 года по делу N А56-42089/2010-З.13).

Неоднозначна законодательная и судебная позиции по поводу роли исполнительного листа, выдаваемого гос. судом на решение третейского органа, в одобрении или отклонении заявления о вхождении в реестр.

По сути, согласно семьдесят первой статье закона о банкротстве, чтобы участвовать в первом собрании кредиторов, достаточно заявить о своих требованиях и приложить к заявлению подтверждающий их документ. То есть, как таковое указание в законе на обязательность наличия исполнительного листа отсутствует.

Однако практика расходится с теорией, и бывает, что некоторые суды не включают кредитора в реестр без наличия такого определения (пост. Президиума ВАС РФ от 10 апреля 2012 года N 16994/11), а другие – и вовсе отказываются выдавать исполнительные листы на решения третейских судов (решение ФАС Волго-Вятского округа от 25 июня 2014 года по делу N А79-10321/2013; АС Московского округа от 20 февраля 2015 года по делу N А40-25580/14-25-158).

Но если недобросовестному кредитору все же удается инициировать банкротство или войти в реестр уже в ходе процедуры, остальным кредиторам крайне сложно оспорить как само решение третейского суда, так и определение о выдаче исполнительного листа (при его наличии). Даже если налицо мошенническая договоренность сторон.

И тогда, так как по существу дело не пересматривается, необходимо доказать или существенные процессуальные нарушения, или противоречие решения «основополагающим принципам российского права» или публично-правовые нарушения. При этом кредитор или управляющий могут столкнуться с трудностями объективного характера, связанными с отсутствием доступа к материалам дела (опр. ВС РФ по делу № 305-КГ15-5805 (А41-36402/12) от 09 октября 2015 года).

Остается лишь заявлять суду ходатайства об истребовании документов, получении данных о самом третейском суде и информации о работающих в нем арбитрах, о подозрении в фальсификации доказательств, злоупотреблении правом.

При этом скрупулезность проверки решения третейского суда во многом зависит от того, насколько активную позицию занимают конкурсные кредиторы и сам арбитражный управляющий, сопровождающий дело о несостоятельности.

Возможно, в лучшую сторону изменит качество судопроизводства вступивший в силу первого сентября 2016 года закон No 382-ФЗ «Об арбитраже...», который, вероятно, «превратит» третейское разбирательство из коммерческой структуры в полноценный институт гражданского общества, а повышение требований к квалификации и репутации арбитров и вовлечение государства в третейский арбитраж будут способствовать снижению количества злоупотреблений.

Понравилась статья? Поделитесь: